Он мне улыбался. И недолюбливал меня. Может, даже ненавидел. Но за что? Не знаю. Иногда причины и не требуются. И это пугает.
Он мне улыбался. И недолюбливал меня. Может, даже ненавидел. Но за что? Не знаю. Иногда причины и не требуются. И это пугает.
Добро никогда не останется безнаказанным.
Добро никогда не останется безнаказанным.
В каком мире мы живём… как ужасен этот мир!
В каком мире мы живём… как ужасен этот мир!
В любом возрасте одиночество и испуг не в радость, но особенно они ужасны в старости.
В любом возрасте одиночество и испуг не в радость, но особенно они ужасны в старости.
… что бы ни говорили нам в детстве родители, игнорировать их советы не следует, какими бы глупыми они ни казались.
… что бы ни говорили нам в детстве родители, игнорировать их советы не следует, какими бы глупыми они ни казались.
У многих поднимается настроение, когда кого-то другого прихватывают со спущенными штанами и настроенным инструментом.
У многих поднимается настроение, когда кого-то другого прихватывают со спущенными штанами и настроенным инструментом.
… лицемер людям всегда по душе, знаете ли, в нем они признают своего.
… лицемер людям всегда по душе, знаете ли, в нем они признают своего.
Почему люди вообще убивают друг друга? Газом. Электричеством. Какое-то безумие. Ужас.
Почему люди вообще убивают друг друга? Газом. Электричеством. Какое-то безумие. Ужас.
Романтика не умирает и для тех, кому больше восьмидесяти…
Романтика не умирает и для тех, кому больше восьмидесяти…
Магия опасна.
Магия опасна.
— Она уходит, — донесся до меня едва слышный голос.
Уходит. Так говорят о тех, кто ещё не умирает, но уже и не живёт.
— Она уходит, — донесся до меня едва слышный голос.
Уходит. Так говорят о тех, кто ещё не умирает, но уже и не живёт.
… лучше прыгнуть сразу, до того как потеряешь самообладание и вовсе откажешься от прыжка.
… лучше прыгнуть сразу, до того как потеряешь самообладание и вовсе откажешься от прыжка.
Со временем надо бороться.
Со временем надо бороться.
Телевидение — хорошая штука, я ничего не имею против, но мне не нравится, что оно отвлекает от остального мира, приковывает к своему стеклянному окну. В этом смысле радио лучше.
Телевидение — хорошая штука, я ничего не имею против, но мне не нравится, что оно отвлекает от остального мира, приковывает к своему стеклянному окну. В этом смысле радио лучше.
Если у мужчины хорошая жена, он счастливейшее из созданий Божьих, а если такой жены нет, мне его жаль, единственное утешение состоит в том, что он не знает, сколь жалка такая жизнь.
Если у мужчины хорошая жена, он счастливейшее из созданий Божьих, а если такой жены нет, мне его жаль, единственное утешение состоит в том, что он не знает, сколь жалка такая жизнь.
Что-то с ними происходило: так на них действовало джорджияпайнсское время. Оно здесь как слабый раствор кислоты, который разъедает сначала память, а потом желание жить.
Что-то с ними происходило: так на них действовало джорджияпайнсское время. Оно здесь как слабый раствор кислоты, который разъедает сначала память, а потом желание жить.
Прошло первое утро, первый день, затем первая смена. Время вбирает в себя всё, время уносит прошлое всё дальше, и наконец остается только темнота. Тьма. Иногда мы кого-то находим во тьме, иногда снова теряем. Вот всё, что я знаю, и случилось это в 1932 году, когда тюрьма, находившаяся в ведении штата, ещё располагалась в Холодной горе.
И электрический стул, естественно, тоже.
Прошло первое утро, первый день, затем первая смена. Время вбирает в себя всё, время уносит прошлое всё дальше, и наконец остается только темнота. Тьма. Иногда мы кого-то находим во тьме, иногда снова теряем. Вот всё, что я знаю, и случилось это в 1932 году, когда тюрьма, находившаяся в ведении штата, ещё располагалась в Холодной горе.
И электрический стул, естественно, тоже.
Пожалуй, в этом и заключалась самая большая трагедия: Старая Замыкалка никогда не сжигала то, что сидело у них внутри, как и нынче инъекции не отправляют это нечто в глубокий сон. Оно уходит, чтобы вселиться в кого-то ещё, позволяя нам убить оболочку, которая по большому счету и так не живая.
Пожалуй, в этом и заключалась самая большая трагедия: Старая Замыкалка никогда не сжигала то, что сидело у них внутри, как и нынче инъекции не отправляют это нечто в глубокий сон. Оно уходит, чтобы вселиться в кого-то ещё, позволяя нам убить оболочку, которая по большому счету и так не живая.
Фермеры, а не охотники, как я уже говорил, они знали только одно: уходил от них зверь — не человек.
Фермеры, а не охотники, как я уже говорил, они знали только одно: уходил от них зверь — не человек.
Мы проработали бок о бок пять лет. Достаточное время для двух мужчин, чтобы притереться друг к другу, если работа у них особая: отбирать у людей жизнь, выдавая взамен смерть.
Мы проработали бок о бок пять лет. Достаточное время для двух мужчин, чтобы притереться друг к другу, если работа у них особая: отбирать у людей жизнь, выдавая взамен смерть.